Рожденный для любви - Страница 44

Слова брата немного образумили Риа. Она замолчала.

— Я всего лишь хочу сказать, — вновь заговорила Присцилла, — что мы не должны забывать о том, что мы — одна семья. Нам следует поддерживать друг друга в любых ситуациях. Сейчас нам придется нелегко, но мы выдержим и справимся со всеми трудностями...

Присцилла говорила и говорила, и ее решительный голос вызывал разные мысли. Джек невольно выпрямился. Он чувствовал, что именно на его плечи мать возлагает основной груз ответственности. Ему не удастся снова убежать на другой конец света. Да он и не стремился к этому. Теперь его дом здесь, рядом с женщиной, которую он любит, родителями и сыновьями. Он обязан позаботиться о них точно так же, как его отец заботился о нем.

В душе Эрика слова Присциллы пробудили странное волнение. Он внезапно почувствовал себя частью семьи. Не навязанным чужаком, которого все сторонятся, а таким же сыном Джека Денвера, как Орландо. К нему тоже обратились с просьбой о поддержке, на него тоже возлагаются надежды. Глаза Эрика загорелись, складка на лбу разгладилась. В его сердце, где до сих пор безраздельно царила одна Сильвия, зарождалась новая любовь...

А Орландо с тоской думал о том, что жизнь в доме деда была для него невыносимой. О, вначале он не понимал этого. Сказывались новизна впечатлений, боль после смерти матери, желание немного забыться, отвлечься. Но сейчас ему с ужасающей отчетливостью было ясно, что его место не здесь. Душный город, полный озлобленных жителей, километровые заборы, которыми люди стремятся отгородиться от себе подобных...

Зависть, ложь, предательство, скука, равнодушие — он не знал таких слов, пока не переехал в Америку. Как быстро он сам изменился и сколько постыдных поступков уже совершил! Нет, здесь он не останется. Скорее уехать туда, где на берегу океана стоит его настоящий дом, покинутый, но не забытый, надежное пристанище. Место, где он снова станет самим собой...

Присцилла Денвер все рассуждала о единстве семьи, а Орландо мысленно уже бродил по своему тропическому острову, и его босые ноги по щиколотку утопали в нагретом солнцем песке.

16

Обливаясь потом, Джек Денвер стоял на самом солнцепеке в гавани Сан-Франциско и сквозь темные очки разглядывал огромный корабль, на котором через пару часов его сын должен был уплыть в Новую Зеландию. Решение Орландо застало его врасплох, хотя что может быть естественнее желания вернуться в родной дом?

Джек припомнил слова своего отца.

— Теперь твоя очередь расставаться со своим сыном, — сказал ему Денвер-старший, когда узнал о решении Орландо. — И каждый день молиться о его возвращении.

Сущая правда. Но он, Джек, не будет мешать сыну сделать свой выбор. И если им суждено расстаться навсегда, то так тому и быть.

— Я буду часто писать, — обещал Орландо. — И мы будем ездить друг к другу в гости...

Тоска сдавила сердце Джека. Выстроенное собственными руками бунгало, незавершенные опыты и проекты... Не слишком ли легко он отказался от этого?

— Джек, дорогой, я пойду в тень. Здесь очень жарко. — Сильвия сжала его руку.

Она приехала вместе с ним проводить Орландо. В широкополой соломенной шляпе и белом костюме она привлекала к себе все взгляды. Джек гордился ею и любил ее. Для него о возвращении на Тикариву не могло быть и речи... Орландо все понимал и был рад за отца. Ему самому хотелось свободы и самостоятельности, и он совсем не переживал из-за того, что Джек остается в Америке.

Они прощались у огромного океанского лайнера, и рядом с ними сотни людей делали то же самое — расставались, лили слезы, говорили о любви. Вдруг над толпой пронесся истошный крик.

— Орландо!

— Кажется, еще провожающие, — усмехнулся Джек. — Пожалуй, я пойду составлю компанию Сильвии...

Орландо обернулся в недоумении, считая, что ослышался, но к нему уже со всех ног бежала девушка. Она бесцеремонно расталкивала людей, и они расступались, понимая, что она может опоздать...

— Кэрри? — удивился молодой человек. — Что ты тут делаешь?

Паркеры уехали от них на следующий день после семейного совета в гостиной и увезли с собой отчаянно сопротивляющуюся Кэролайн. Не помогло даже признание в том, что она любит Орландо. Миссис Паркер пожала плечами и мудро сказала:

— Никуда твой Орландо не денется. Ты сможешь вернуться сюда на Рождество или даже раньше. А сейчас Денверам необходимо заняться своими делами, им не до нас.

Так Кэрри и уехала, не сказав Орландо самого главного. Она прорыдала всю дорогу на заднем сиденье отцовской машины, словно предчувствуя, что в следующий раз может и не застать Орландо в доме Денверов...

— Твоя бабушка сказала, что ты уезжаешь, — смущенно пролепетала Кэрри. — И я решила тебя проводить. Мы ведь толком и не попрощались...

Вся сила, с которой она пробивалась к нему сквозь толпу, испарилась. Кэрри боялась глаза поднять на Орландо и видела только носки его светлых ботинок.

— Молодец, — радостно сказал он. — Ты одна?

Кэролайн кивнула. Неужели он думает, что она до такой степени мала, что не может самостоятельно уехать в другой город?

— Твои родители не рассердятся? — озабоченно спросил Орландо.

Кэрри закусила губу и помотала головой. Как можно быть таким слепым, таким невероятно бесчувственным! Ведь она принарядилась сегодня и видела, как на нее смотрят мужчины. Но Орландо нет никакого дела до нее...

Об отъезде Орландо Кэрри узнала совершенно случайно. Страшно подумать, что могло бы быть, если бы мама не попросила ее позвонить Присцилле Денвер и узнать об одном лекарстве. В разговоре Присцилла упомянула о том, что Орландо возвращается в Новую Зеландию.